Юрий Нестеренко
В полутемной, душной, грязной мансарде мрачный пасынок злой судьбы
Покрывает листы бумаги в азарте диспозициями борьбы.
Он - мыслитель, он знает, какой из партий
Надлежит теперь идти в авангарде, и за кем побегут рабы.
А рабы и не знают, что им свободы уготовил жестокий рок,
И сидят в кабаке, воротясь с работы, или бабу повалят в стог -
У простого народа свои заботы,
Он ругает правительство, как погоду - не надеясь, что выйдет прок.
В ресторане сидят господа дворяне, запивая вином десерт,
Говорят, что в стране слишком много дряни, власть слаба, и наглеет смерд...
Этой теме довольно воздано дани,
От нее даже тот, кто не любит брани, произносит сквозь зубы: Merde!
Но в салонах иные беседы в моде: о событиях при дворе,
О карьерах, театрах, балах, охоте, о картежной лихой игре,
Об изменах, интригах, о злом Эроте,
И о всяческом вздоре в подобном роде, ярко блещущей мишуре.
А мыслители рушат устои веры, и народ зовут к топору,
И твердят полицейские офицеры, что правительству и двору
Надлежит принимать какие-то меры,
Что в истории были уже примеры, и что все это не к добру.
Но увы! В министерствах одни скандалы: тот бездарен, а этот - вор,
Несмотря на регалии, генералы защитить неспособны двор,
Как всегда, здравомыслящих слишком мало,
И выходят на улицы маргиналы, открывая Большой Террор.
И толпа уже ревет под балконом обреченного короля,
И идеи мыслителей стали звоном перебитого хрусталя...
Но король не выйдет к черни с поклоном,
Он глядит в окно и, борясь со стоном, произносит: Finita la...
И народ, собираясь у эшафота, насладится убийством всласть,
И они не заметят, когда кого-то из соседей поглотит пасть,
И пойдет на дворян по стране охота,
А мыслители после переворота поделить не сумеют власть.
И потащат друг друга на гильотины ради светлых своих идей,
И из них уцелеет один-единый, чтоб пасти, как овец, людей,
И опять бессловесной станет скотина,
А в мансарду, где крысы и паутина, въедет будущий враг вождей.
1993
