Алина Симонова
Наша первая машина издавала странный звук,
У неё спускало шины от прикосновенья рук.
Если дверцы закрывались, то – всерьез и на века.
Всей семьёю собирались, чтоб машину потолкать.
С потолка текла ручьями вся небесная вода!
Но зато мы не скучали от отсутствия труда.
Припев: Любимый, ну, признай, что я права:
Ты не имеешь право на права.
Ведь право ты от лево отличишь едва
И, кстати,
Завидую терпению судьбы:
Твои друзья – колодцы и столбы.
Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!
Мне хватит!
Наша новая машина продержалась девять дней.
Ты учился брать трамплины. И, конечно же, - на ней.
Не жалея фотопленки, ты просил тебя снимать.
Я узнала всё про гонки! Даже то, кого как звать.
А потом твоя машина развалилась на куски...
До чего порой мужчины с их машинами близки!
Наша новая машина доживала третий век.
У нее был цвет мышиный и мышиный был пробег.
А ещё была такая с ней мышиная возня,
Что синдром маниакальный приключился у меня.
А потом она, злодейка, окончательно слегла...
Ну, когда ж это Копейка людям рубль сберегла?!
Наши бывшие машины были будущим под стать.
Ну, зачем, скажи мне, милый, нужно было их менять?!
Я бы поддержала разом этот самый интерес,
Если б твой уснувший разум понимал, что есть прогресс!
И твой новый Запорожец, хоть и выглядит свежо, -
Обойдется нам дороже, чем подержанный Пежо.
Припев: Любимый, ну, признай, что я права:
Ты не имеешь право на права.
Ведь право ты от лево отличишь едва
И, кстати:
Завидую терпению судьбы.
Твои друзья – колодцы и столбы.
Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!
Мне хватит!