Владимир Береснев
Где-то, черт его знает где – в географии полный ступор –
Поросенок Наф-наф имел белый домик мечты живой.
Как-то ночью к нему пришли поросята Ниф-ниф с Нуф-нуфом
И, нажравшись, как три свиньи, повели разговор такой.
Ниф, как самый типичный пиг, возмущался неважным бытом.
Не пристало нам жить в хлеву, это свинство пора кончать.
Что за радость в расцвете лет прозябать над пустым корытом?
Надо сваливать поскорей, а не лясы сидеть тачать.
Это верно – сказал Нуф-нуф. Он был хряк килограмм на двести.
Здесь на мясо, а там, слыхал – даже хряк может стать отцом.
Так что не о чем размышлять, для меня это дело чести -
Сделать ноги, покуда их тут не сделали холодцом.
Мне конечно и тут лафа – важно хрюкнул Наф-наф из кресла.
Он был боровом племенным и работу свою любил.
Одного не хватает мне – это стать на весь мир известным,
Как какой-нибудь Элтон Джон... Ой, простите - как Клинтон Бил.
Каждый высказал свой резон, и меж ними возник консенсус.
Это слово никто из них адекватно не понимал.
И нагадив по всем углам, как велит поросячье сердце,
Белый домик живой мечты поросенок Наф-наф продал.
Трое порки рванули в путь, было утро каким-то странным -
Возле каждого фонаря кэгэбэшник стоял - курил.
Грязь летела из под копыт. Ветер флейтой свистел сопрано.
Про фальшивые паспорта я вам точно не говорил.
Будь ты Кант, будь ты Зигмунд Фрейд, тех кто в рейде - пойми попробуй.
Будь ты самый гнедой Чубайс, обогнать-ка попробуй ты
Тех, кто бремя своей души бросил ради своей утробы.
Тех, чьи принципы чересчур для великих умов просты.
Поросятам сто верст – не крюк. Обойдут океан по суше
И в какой-нибудь точке икс не заметят, как над травой
Так осмысленно вверх торчат вертикальные чьи-то уши –
Это кролики напрямик чешут в домик мечты живой.
Мы – не кролики. Се-ля-ви. Наша песня не нами спета.
На другой стороне земли мы харчей наедимся всласть.
Всем убогим закон гласит: лучше там, где пока нас нету,
Только это не навсегда - иммиграция началась.
