Унеси в ладонях тепло
Чёрно-белых берёз,
Дерзкий взгляд цыганских костров,
Да бессмысленность звезд.
Високосной ранней весной
Мой единственный друг,
В старенькой фуфайке ушёл
На чужую войну.
Вскоре до родной стороны
Долетело письмо,
Он писал мол, всё хорошо,
Между строк — ничего.
Високосной ранней весной
Мой единственный друг,
В старенькой фуфайке ушёл
На чужую войну.
А потом принёс военком
Свою страшную весть,
Почему в глаза я его,
Так боялся смотреть.
Високосным летом в росу
Мой единственный друг,
Возвратился с этой войны
В деревянном гробу.
Унеси в ладонях тепло
Чёрно-белых берёз,
Дерзкий взгляд цыганских костров,
Да бессмысленность звезд.
Високосной ранней весной
Мой единственный друг,
В старенькой фуфайке ушёл
На чужую войну.
и мать развод оформив срочно,
вновь вышла замуж, сделав дел,
а ты другого звала папой,
а я по тюрьмам-лагерям,
и видно дьявол взял нас в лапы,
нам не досуг, так свёл нас сам».
А ты в ответ расхохоталась:
« В своем ли ты уме, родной?
если б и так, прибавил б малость,
за ночку с родственной душой»!
И уплыла, а он остался,
и через день его нашли….
Он тихо так в петле качался,
от грешной воспарив земли.