Дмитрий Курилов
Бобо мертва. Но шапки не долой.
(И. Бродский)
- 1 -
Мефодий мертв. Его измята плоть.
Морщины белый лоб избороздили.
Им свысока любуется Господь,
в чистилище топчан освободили
и ждут, пока невинная душа
в ворота рая тихо поскребётся.
А мы стоим, не плача, не дыша,
здесь, на земле – и лист не шелохнётся.
Мефодий, встань! царапай, подлый грим,
коси траву, целуй красивых пассий!
Мефодий! ты при жизни был другим –
плясал гопак, катался на Пегасе.
Мефодий, слышь! Не выпито вино!
Овечий сыр частично съели мыши.
Опущен занавес. Окончено кино.
Хорош кривляться – нас никто не слышит!..
Но он лежит. Его орлиный нос
сечёт наш мир на две неравных части,
и на губах застыл немой вопрос,
как отпечаток сладкой тихой страсти.
Ты в жизни был большой оригинал,
объект любви и пламенных пародий,
и лишь теперь величие узнал –
печальный миф по имени Мефодий.
- 2 -
Ни Пётр, ни Афанасий, ни Кирилл
не слышали торжественных мелодий,
Пока ты пелену не приоткрыл,
Единственный, таинственный Мефодий.
Твои слова читались между строк.
Ты был один из нас, но с нами не был.
Ты был один на свете – Царь и Бог,
и называл на ты ночное небо.
Ты не любил ни женщин ни мужчин,
предпочитая Вечность и Разлуку,
и уходил без видимых причин,
когда общенье навевало скуку.
А в прочем ты был пламенный игрок
и жизнь провёл в хожденьи по спирали –
и вдоль, и поперёк, а всё ж не мог
из басни никогда извлечь морали.
Вдыхая пыль неведомых светил,
ты сделал мир объектом для пародий,
и сам Иосиф часто говорил:
Мефодий, ты был прав! Умри, Мефодий!
Тебя не слышат Павел и Адам,
и юных поэтесс резные ушки.
Ты там уже! – а что осталось нам? –
Покоится твой череп на подушке...
- 3 -
Мефодий жив. Его глаза светлы.
Высокий лоб торжествен, тих и гладок.
Он сглаживает острые углы
Посредством мягких кучерявых прядок.
Мефодий пьёт хорошее вино,
танцует танго, ходит в оперетту
и смотрит в приоткрытое окно
чуть свысока на сонную планету.
Мефодий пьян. Его орлиный нос,
объект любви и пламенных пародий,
закинут гордо вверх, и под откос
летит и удаляется Мефодий.
Он ступит – распускаются цветы.
Он спляшет – весь бомонд в тоске и шоке.
Он слышит голоса из темноты,
встречает свет на утреннем востоке.
Мефодий жив! Приятна эта весть
и птицам, и траве, и нам с Володей,
и даже чёрт откладывает месть,
когда ты врёшь по-божески, Мефодий!
Ушей твоих да не коснётся грязь!
Наш горький хлеб запьём китайским чаем!
Мефодий жив! – и нам приятна связь
с его улыбкой, тенью и молчаньем!
1991
