Тимур Шаов
Полюбили люди горы, как осатанели:
Едут в Альпы, лезут в Анды, прутся в Пиренеи.
Гималаи истоптали, по Тибету рыщут,
Накурившися гашишу, шамбалу все ищут.
Я не знаю, на Эверест не лазил,
Но больше на Кавказе.
Как-то, будучи нетрезвым, я в горах слонялся
И со снежным человеком мирно повстречался.
Хоть и рожей он не вышел, но парень очень милый:
Чуть похож на помесь Шварценеггена с гориллой.
Мы с ним сели на пенечек, хлопнули по рюмке
За знакомство, за природу, за любовь к науке.
Аси-баси, тоси-боси, также трали-вали.
Очень славно посидели, мило поболтали.
Жаловался: выпить не с кем — кабаны да туры...
Только хрюкают да гадят, никакой культуры.
Тяжело ему без женщин: снежных женщин мало.
Говорит, что плоть бунтует, а рука устала.
Спрашивал по нашу жизнь, что такое город,
Правда ли, что умер Сталин, кто такой Киркоров.
Он питается дарами фауны и флоры,
От жратвы однообразной у него запоры.
Провели мы ченч (что значит — сделали обмены):
Он меня снабдил женьшенем, я его — пургеном.
На ученых обижался: Тычут в меня пальцем,
Обзовут то обезьяной, то неандертальцем.
Не терплю, — говорит, — ученых, огурцов моченых,
На носу, — говорит, — вертел я всех твоих ученых.
Вы должны гордиться мною, я — загадка века!
Я, — кричал он, — гоминоид, не путать с гомосеком!
Под конец совсем нажрался, рыл себе могилу,
Почему-то пел Катюшу и Хава-Нагилу.
Мы плясали с ним лезгинку, обнявшись по-братски:
Как-никак, мы оба — лица национальности кавказской.
Он кричал: На эту глушь я молодость угрохал!
Забери меня отсюда, друг ты мой Тимоха!
Я забрал его в поселок, он привык — не ноет.
Мужики его прозвали Вася-гуманоид.
Щас работает завскладом, даже начал бриться.
Приезжайте, девки, в гости, хочет он жениться.
